И только сейчас он на меня посмотрел.

Глаза чёрные, как ночь, и полные такой боли, что мне стало трудно дышать.

- Я всё помнил и помню сейчас. Как зверь бился внутри, как он пытался полностью завладеть моим сознанием, вытеснив меня. Что такое быть в плену и не иметь возможности управлять своим телом? Я злился, царапался, кусался и ничего не мог сделать… Мне было всего одиннадцать. Ребёнок, которого бросили на произвол судьбы сражаться с собственным «я»… Знаешь, что мне помогло тогда?

- Нет, - прохрипела в ответ, чувствуя, как слезинка медленно стекает по щеке.

- Спокойствие и холодный расчёт. Я говорил, что моя мать была Сиреной?

- Н-нет, – вот теперь я совсем растерялась, совершенно не ожидая такого поворота событий.

- Видишь, какие совпадения нам иногда преподносит судьба. Холодная Сирена, водная Ведьма… оказалось, что мне очень многое досталось от неё – трезвость принимаемых решений, спокойствие, уравновешенность и характер. Кстати, у тебя с этим небольшие проблемы. Наверное, в роду был кто-то огненный.

- Дед по материнской линии, - автоматом ответила я. – Мама была такой же – взрывной и импульсивной.

- Огонь и лёд, - медленно проговорил Саид, мягко улыбнувшись. – Я же говорил, что у нас очень много общего, Лиз. Но сейчас не об этом. Я усмирил зверя, сделал то, что считалось невозможным, и снискал славу самого хладнокровного Оборотня… пока в моей жизни не появилась ты.

- Хочешь свалить вину за случившееся на меня? – невесело усмехнулась я.

- Зачем же? Тот, кто виноват, уже понёс заслуженное наказание, - твёрдо и жёстко заявил Саид, и глаза вспыхнули опасным огнём. Я сразу вспомнила прикованного к постели Максима Леонидовича. – Я не прошу тебя понять, прошу лишь выслушать. Ты же знаешь, что такое «Греховный дьявол» и как он влияет на Оборотней?

- Да, - кивнула я.

За эти годы я столько литературы прочитала об этом афродизиаке, который сводил с ума Оборотней, полностью лишая их рассудка и привязывая к определённому объекту.

- Так вот, Лиз, в тот момент я чувствовал себя так же, как во время пробуждения зверя. Те же самые непередаваемые и неконтролируемые инстинкты и сладкий, сводящий с ума запах Ведьмы. Твой запах. Он был везде, Лиз. Весь мир им пропитался, и я сам, - грустная усмешка на губах и взгляд шоколадных глаз, которые заглядывали в самые потайные уголки моей души. – Еще вчера у меня под ногами был весь мир, а тут всё затмила ты.

- Я не хотела, - зачем-то пробормотала я.

- Я тоже. Тоже не хотел такой жизни. Не хотел сутками корчиться у себя в кровати, пытаясь не сойти с ума от огненного желания, когда каждая клетка собственного тела боролась против меня. Но не буду утомлять тебя долгими подробностями. Это ни к чему. Мне удалось справиться с этим наваждением… Правда, ровно до того момента, как я тебя увидел в том белом коротком сарафане со смешными косичками и улыбкой на губах, - помолчал и продолжил дальше. - Знаешь, Лиз, я искренне думал, что, переспав с тобой, я сведу на нет эту болезненную жажду. Что зверь насытится, я успокоюсь, и всё будет как прежде. Но нет. Ты была такая яркая, искренняя и живая… Ни капли фальши, все чувства и эмоции открыты и оголены. Ты не жеманничала, не лгала и не притворялась.

- К чему ты ведёшь Саид? – перебила его я, не в силах больше выносить этот разговор и чувства, которые он вызывал во мне.

- К тому, что я Колдун, Лиз. Тёмный Колдун, который никогда не верил в любовь и поэтому предпочёл поверить в приворот, чем в собственные чувства.

- Опять приворот? Я же сказала…

- Его следы обнаружили на мне сразу после твоего исчезновения, - резко перебил меня мужчина.

- Что? - я округлила глаза, недоверчиво смотря на мужчину. - Но… Я не использовала флёр!

- Теперь я это знаю. А тогда это выглядело очень однозначно - ты бесследно исчезла, не оставив и записки, когда околдовать меня не получилось… Я дважды был под воздействием, дважды мою волю пытались подавить. Сначала зверь, потом «дьявол». Абан отлично знал, что есть только одна вещь, которую я никогда и никому не прощу – попытка лишить меня свободы… Только в одном он просчитался.

- И в чём же? – сглотнув, спросила у него.

- Что чувства окажутся сильней.

- Ты поверил им, - горько прошептала в ответ.

- Да, поверил. А знаешь, почему? Потому что легче было свалить вину на тебя, чем признаться в собственных чувствах.

- Ты так спокойно об этом говоришь? – ответила я, застигнутая врасплох этим откровением.

- Мы же договорились, Лиз, никакого обмана.

- Понятно. Это всё, конечно, отлично, но что будет, если меня вновь оболгут?

Я всеми силами старалась, чтобы голос не дрожал. Его признание подействовало на меня невероятным образом – сущность внутри прыгала и скакала от счастья, услышав этот толстый намёк на тонкие обстоятельства. А я боялась. Так боялась, как никогда в жизни. Поверить и вновь обмануться. Раскрыть душу и сгореть дотла. И ведь предъявить претензии будет некому, кроме самой себе. Как же это было трудно, почти невозможно.

- Не веришь, - понимающе кивнул Оборотень.

Обиды в голосе не было. Он чувствовал меня лучше всех.

- А должна?

- Нет. Не должна.

- Ты три года искал виновника приворота, а теперь…

- Шесть месяцев, - вновь перебил меня мужчина, откидываясь на спинку дивана. Его литые мышцы напряглись, натягивая тонкую ткань рубашки.

- Что шесть месяцев? – переводя взгляд на его лицо, переспросила я.

- Через полгода я нашел того, кто пытался навести на меня флёр и свалить всё на тебя.

Вот в это я готова была поверить. Оставался другой вопрос.

- А остальные два с половиной года чем занимался? Пытался собраться с мыслями или искал меня и никак не мог найти?

- Ошибаешься, Лиз, я всегда знал, где ты и с кем ты.

Закрыла глаза на мгновение и тихо переспросила:

- Ты следил за мной?

- Да.

- Три года?

- Совершенно верно.

- Маньяк-извращенец?

Саид тихо рассмеялся низким грудным смехом и покачал головой.

- Ты не хотела меня видеть, ненавидела.

- Я и сейчас видеть тебя не хотела, однако это тебя не остановило. Так что довод не засчитывается.

- Еще шел процесс по моему вступлению в Совет. Всего месяц назад я окончательно принял должность, поэтому и откладывал встречу до последнего. Ты же знаешь, что такое работа, ради которой иногда приходится отказаться от самого главного. Я должен был стать Советником, и я им стал.

Вновь тишина. Мы продолжали сидеть друг напротив друга и смотреть, ожидая реакции.

- И что теперь, господин Советник? – первой не выдержала я и горько усмехнулась. – Мне надо броситься в твои объятья с криком: «Милый, наконец ты про меня вспомнил»?

- Я тебя никогда не забывал, Лиз. Как и ты меня, - его голос завораживал, но я не хотела верить.

- Слова, слова, одни слова. Ты же знаешь, чем мне грозят отношения с тобой – мучительной агонией. Или для тебя это пустой звук?

- С чего ты взяла, что я оставлю тебя?

- Хотя бы с того, что ты так и не ответил на мой вопрос, - я перевела дыхание. Разговор давался нелегко. - Что будет, если меня опять попытаются оболгать? Твой дорогой советник придумает очередную пакость и принесёт её тебе на блюдечке с голубой каёмочкой.

Но пробить его уверенность и невозмутимость мне так и не удалось. У него на всё был заготовленный ответ.

- Мы с тобой взрослые люди, Лиз, и учимся на ошибках.

- Нам бы еще научиться за эти ошибки отвечать, - невесело хмыкнула я. – Ты еще скажи, что готов вступить в Брак ради меня?

Запретные слова были произнесены. И от его ответа зависело так многое, если не сказать всё.

Саид это тоже понимал, поэтому и не ответил сразу. Некоторое время смотрел, словно раздумывая, что сказать, пока, наконец, не произнёс:

- Я не исключаю этой возможности для нас.

- Что? – мне показалось, что я ослышалась. – Что ты сейчас сказал? Ты готов отказаться от силы, положения, лишиться части магии ради какой-то Ведьмы? И ты думаешь, я тебе поверю?